В союзе звуков, чувств и дум...

Внеклассное мероприятие по литературе.

«Поэт пушкинской плеяды, певец Волги» (Н.М.Языков)

Цель:

1.      Познакомить с биографическими сведениями и творчеством Н.М.Языкова

2.      Развивать интерес к творчеству поэтов родного края

3.      Воспитывать любовь к родному краю, к поэзии, отражающей это чувство

Оборудование: портрет, стихи Н.М.Языкова, репродукция картины М.К.Клодта.

Языков Николай Михайлович (1803-1847)

«Языков, кто тебе внушил

Твое посланье удалое?

Как ты шалишь

                        и как ты мил,

Какой избыток

чувств

                                   и сил,

Какое буйство молодое!»

(Пушкин – Языкову, 1826г.)

Мы читаем Языкова мало. Пожалуй, меньше, чем других поэтов пушкинского созвез­дия, к которому он принадлежит. Между тем любитель поэзии, знакомясь с творчеством Языкова, чувствует редкое  своеобразие и свежесть его стихов.

16 марта 1803 года в семье отставного гвардии прапорщика Михаила Петровича Язы­кова, в Симбирске, и появился на свет будущий русский поэт. По материнс­кой линии Николай принадлежал к не менее известной дворянской фами­лии — Ермоловых.

Детские и отроческие поэта годы прошли в родовом имении Языково, находившемся в 65 верстах от Симбирска. Дом был построен в фор­ме в форме буквы "П" с двумя флигеля­ми для служб и приезда гостей. Фасад дома был украшен семью колоннами и ка­менною лестницей. Недалеко от дома стояла каменная церковь и пруды с островками. Видны еще признаки прудов с островками и на одном следы бесед­ки, а на другом — почтенных разме­ров береза и ветла. Водоемы эти на­полнялись свежей проточной водой из верхнего пруда. Вода из прудов сбегала в реку Урень. Осенью 1922 года слу­чился пожар, и дома не стало. Сегодня лишь остатки фундамента говорят о том месте, где находилось это здание. К сожалению, дом Языкова, также и церковь, до сих пор не восстановлены. С любовью будет описывать поэт этот уголок детства в посла­нии "Н. Языковой" (жене старшего брата поэта)

ЯЗЫКОВОЙ НАТАЛЬЕ АЛЕКСЕЕВНЕ

(посвящается жене старшего брата поэта)

Прошла суровая година вьюг и бурь,

Над пробудившейся землею,

Полна теплом и тишиною,

Сияет вешняя лазурь.

Её растаяны лучами,

Сбежали с гор на дол глубокие снега;

Ручей, усиленный водами,

Сверкает и кипит гремучими волнами

И пеной плещет в берега.

И скоро холм и дол в свои ковры зелены

Роскошно уберет царица красных дней,

И в лиственной тени засвищет соловей,

И сладкогласный и влюбленный.

Как хороша весна! Как я люблю ее

Здесь, в стороне моей родимой,

Где льется мирно и незримо

Мое привольное житье;

Где я могу таким покоем наслаждаться,

Какого я не знал нигде и никогда,

И мыслить, и мечтать, и страстно забываться

Перед светильником труда;

Где озарен его сияньем величавым,

Поникнув на руку безоблачным челом,

Я миру чужд, и радостям лукавым,

И суетам, господствующим в нем;

И счастлив: не хочу ни в мраморны палаты,

Ни в шум блистательных пиров!

И вас зову сюда — под мой наследный кров,

Уединением богатый,

В простор и тишь, на злачны скаты

Моих березовых садов,

В лес и поляны за дорогой,

И к речке, шепчущей под сумраком ракит,

И к зыбким берегам, где аист красноногой

Беспечно бродит, цел и сыт;

Зову на светлый пруд, туда, где тень густую

Склонил к водам нагорный сад,

Туда — и на мостки, и в лодку удалую,

И весла дружно загремят!

Я вас сюда зову гулять и прохлаждаться,

Пить мед свободного и мирного житья,

Закатом солнца любоваться

И засыпать под трели соловья.

25 марта 1836

Семья Языковых была одной из самых богатых в губернии. Только в селе Языкова она имела около двадца­ти тысяч десятин земли, а ведь были еще и приобретенные земли в Уфимс­кой губернии. После смерти Михаила Петровича осенью 1819 года языковс­кое имение перешло к его младшему сыну Николаю. Однако это был во многом формальный переход. С 1814 года и вплоть до 1832 года Языков учился и жил вдалеке от дома, то в Петербурге, то в небольшом балтийс­ком городке Дерпте, то в Москве, и особого желания, да и умения управ­лять своим большим хозяйством не проявил, полностью, доверившись жизненному опыту и хозяйственной смекалке старших бра­тьев Петра и Александра.

После домашнего образования, в котором участвовали приглашенные учителя гимназии, Николай, вслед за своими братьями Петром и Александром становится кадетом Петербургского Горного корпуса. С одиннадцати лет Языков был привезен в Петербург и по примеру двух старших бра­тьев отдан в Горный кадетс­кий корпус. Оттуда, не окон­чив курса, он в 1819 г. пере­шел в Институт корпуса ин­женеров путей сообщения, но через год был исключен за "нехождение в классы". К это­му времени отца поэта уже не было в живых, и опекать Язы­кова начинают братья. Было решено, что продолжать обра­зование Языкову следует в Дерптском университете, так как матема­тика ему явно не давалась, а литературные наклонности и способности его уже определились.

Так в 1815 году он написал одну из лучших "молитв" в рус­ской поэзии:

Молю святое провиденье:    

Оставь мне тягостные дни,

Но дай железное терпенье,

Но сердце мне окамени.

Пусть неизменен, жизни новой

Приду к таинственным вратам,

Как Волги вал белоголовый

Доходит целый к берегам.

А печататься Языков начал в 1819 году.

Летом 1826 года Языков гостил у своего товарища Вульфа в его псковском имении Тригорском. Здесь он познакомился и подружился с Пушкиным, жившим в ссылке по соседству, в сельце Михайловском. Николай Языков очень гордился дружбой с великим Пушкиным и посвятил ему эти строки:

"О, ты, чья дружба мне дороже
Приветов ласковой молвы,
Милее девицы пригожей,
Святее царской головы!"

(из стихотворения «А.С.Пушкину» 1826)

Шесть недель длилось общение друзей в Тригорском, а затем дружба переросла в переписку. Пушкин посвяща­ет Языкову такие строки:

"Издревле сладостный союз

Поэтов меж собой связует:

Они жрецы единых муз;

Единый пламень их волнует;

Друг другу чужды по судьбе,

Они родня по вдохновенью,

Клянусь Овидиевой тенью:

Языков, близок я тебе...".

            17 февраля 1831 г. в Мос­кве за день до своей свадьбы Пушкин устраивал мальчишник. На прощание с холостой жизнью Александр Сергеевич пригласил самых близких друзей. Среди которых были Языков и Д.В. Давыдов. Так они впервые встретились. Денис Васильевич высоко оценил талант волжского земляка. С такой же теплотой отзы­вался о Д. Давыдове и сам Николай Языков.

            В самом Симбирске семье Языко­вых принадлежал дом-особняк на Спасской (ныне улице Советской. Он находился в нескольких минутах ходьбы от крутого волжского косогора, с которого открывалась жи­вописная панорама великой русской реки. В те времена Волга была иной. Находясь в своих естественных бере­гах, она была стремительнее, окаймля­емая заливными сенокосными лугами, с многочисленными озерами и островами. Именно такой, первозданный образ Волги оставил в наследство по­томкам художник-пейзажист Михаил Константинович Клодт. Побывав на родине Языкова в 1881 году, он напи­сал лирическое полотно "Волга под Симбирском".

Михаил Константинович Клодт «Волга под Симбирском» 1881

Любимым временем года поэта была весна. Скорее всего в период весеннего разлива рек, в том числе и волжского половодья, и зародилась в художественном созна­нии Языкова тема "пловца", тема про­тивоборства человека и стихии. Имен­но здесь, в Симбирске в 1829 году было создано стихотворение «Пловец», ставшее потом песней.

ПЛОВЕЦ

Нелюдимо наше море,

День и ночь шумит оно;

В роковом его просторе

Много бед погребено.

Смело, братья!

Ветром полный,

Парус мой направил я:

Полетит на скользки волны

Быстрокрылая ладья!

Облака бегут над морем,

Крепнет ветер, зыбь черней, —

Будет буря: мы поспорим

И помужествуем с ней.

Смело, братья! Туча грянет,

Закипит громада вод,

Выше вал сердитый встанет,

Глубже бездна упадет!

Там, за далью непогоды,

Есть блаженная страна:

Не темнеют неба своды,

Не проходит тишина.

Но туда выносят волны . 

Только сильного душой!..

Смело, братья, бурей полный,

Прям и крепок парус мой.

1829

Ностальгия по родным местам, образ покинутой в отрочестве "малой роди­ны", тема памяти "смелых праотцов" являются едва ли не самыми опреде­ляющими в его творчестве. Словно предвидя свою судьбу, Языков напи­шет в 1823 году:

Ваш певец в чужбине дышит

И один, во цвете дней,

Долго, долго не услышит

Песен волжских рыбарей.

Долго грустный проблуждает

Он по дальним сторонам;

Долго арфа не сыграет

Песни радостным друзьям.

Чаще поэт будет возвращаться в знакомые с детства места в собствен­ном воображении, "на крыльях меч­ты", как, например, в стихотворении "Островок".

"Островок"

Далеко, далёко

Красив, одинок

На Волге широкой

Лежит островок —

Туда я летаю

На крыльях мечты;

Я помню, я знаю

Его красоты:

Тропинки извивы

Под сводами ивы,

Где слышно "ку-ку",

Ведут к озерку.

Там берег песчаный...

На нем пред водой

И стол деревянный

С дернЬвой софой,

И темные сени

Старинных дерев —

Прибежище лени,

Мечтательных снов.

Налево — беседка,

Как радость, мила:

Природа-кокетка

Её убрала

И розой, и маком,

И свежей травой,

Прохладой и мраком,

А ночью — луной.

Туда, как ложится

На Волгу покой,

И небо глядится

В утихших водах,

Приходит... садится

С тоскою в очах

И в сердце с тоскою

Девица-краса;

Глядит в небеса,

Чуть-чуть головою

Склонясь на ладонь, —

И взоры прекрасной

То нежны и ясны,

Как божий огонь,

 То мрачны и томны,

Как вечер худой,

Безлунный и темный,

Иль сумрак лесной.

Когда же рассветом

Горят небеса

И с птичкой-поэтом

Проснутся леса,

Росистой тропинкой

Девица спешит

С прелестной корзинкой,

Где книга лежит,

В беседку... Вот села,

Тиха и бледна,

А всё не без дела:

Читает она —

Поэта Светланы,

Вольтера, Парни...

А Скотта романы —

Ей праздник они.

Она отмечает

Идей красоты

И после — в листы

Альбома включает, —

Так сушит цветы

Цветов обожатель.

О, счастлив писатель

В руках красоты!

Далеко, далеко

Красив, одинок

Лежит островок.

Когда же, о боги!

Поэт и студент

Для дальней дороги

Получит патент?

Когда он, веселый,

Узрит не в мечтах

Знакомые селы

При светлых водах?

Когда он похвалит

Таинственный рок?

Когда он причалит

Свой легкий челнок

Под тенью прохладной

Туда, к островку,

И, с думой отрадной

Взглянув на реку,

"О радость! — воскликнет.—

Я здесь, я живу!"

И снова привыкнет

Там жить наяву?

16 марта — 14 апреля 1824

То же самое чувство тоски по родным местам звучит в стихотворении «Родина»

Родина

Краса полуночной природы,

Любовь очей, моя страна!

Твоя живая тишина,

Твои лихие непогоды,

Твои леса, твои луга,

И Волги пышные брега,

И Волги радостные воды —

Всё мило мне, как жар стихов,

Как жажда пламенная славы,

Как шум прибережной дубравы

И разыгравшихся валов.

Всегда люблю я, вечно живы

На крепкой памяти моей

Предметы юношеских дней

И сердца первые порывы;

Когда волшебница-мечта

Красноречивые места

Мне оживляет и рисует,

Она свежа, она чиста,

Она блестит, она ликует.

Но там, где русская природа,

Как наших дедов времена,

И величава, и грозна,

И благодатна, как свобода, —

Там вяло дни мои лились,

Там не внимают вдохновенью,

И люди мирно обреклись

Непринужденному забвенью.

Целуй меня, моя Лилета,

Целуй, целуй! Опять с тобой

Восторги вольного поэта,

И сила страсти молодой,

И голос лиры вдохновенной!

Покинув край непросвещенный,

Душой высокое любя,

Опять тобой воспламененный,

Я стану петь и шум военный,

И меченосцев, и тебя!

Январь 1825

Языков не был первооткрывате­лем "волжской" темы в русской лите­ратуре. Первый гимн Волге в русской поэзии был написан Николаем Ми­хайловичем Карамзиным писателем, которого Языков любил с самых ран­них лет. Особенно он был увлечен "Историей государства Российского".

Петр Вяземский определяя место Языкова среди поэтов своего круга, назовет его "нашим заволжс­ким соловьем", и очень точно заметит, что Языков был "грустным узником на чужбине", постоянно рвавшимся «к родной святыне, из удушья чуждых стен».

Что же мешало поэту встретиться со своей Родиной? Обратимся далее к биографии поэта.

С 1829 года, после учебы в Дерптском университете, Языков живет в Москве, работает много, упорно, мечтая в ближайшем будущем издать собра­ние своих стихотворений, написанных почти за десятилетний период твор­ческой деятельности. Между тем сти­хи пишутся все реже и реже, постепен­но уступая место другим занятиям. Лето 1831 года поэт проводит вместе со своим дру­гом Петром Васильевичем Киреевс­ким, начинает заниматься сбором рус­ских народных песен, настойчиво вов­лекая в это благородное дело своих симбирских родственников.

Весной 1832 года он уезжает на Родину. В Языково поэту удалось в конеч­ном счете завершить работу над руко­писью сборника своих стихотворений. Книга вышла в Санкт-Петербурге в 1833 году и вызвала много одобри­тельных откликов. Современный ис­следователь творчества Языкова А. Карпов писал: "Сборник задумы­вался как прощание с поэтической молодостью". "Кто молод не бы­вал!" — восклицал по поводу этой "довольно толстой книги" сам автор.

Все-таки художественное творче­ство не стало главным занятием Язы­кова на родине. Боль­ше перевесила собирательская рабо­та, сбор материалов для песенного со­брания Петра Киреевского. Языков по сути выступил в роли организатора этой работы, но в пер­вые годы записывал и сам, выезжая в разные села Симбирской губернии. . И именно по этой причине его не застал ни в Симбирске, ни в Языкове Алек­сандр Сергеевич Пушкин, направляю­щийся на Урал за материалами о Пугачевском восстании. Встреча про­изошла в конце сентября, на обратном пути Пушкина, когда Языков уже вер­нулся из своей многомесячной экспе­диции.

Вообще 1833 год был для Язы­кова одним из самых насыщенных на разные события. В их числе — идея о сооружении в Сим­бирске памятника Николаю Михайло­вичу Карамзину. Языков (как и все члены его семьи) принял активное участие в осуществлении этого замыс­ла.! Выразилось это как в прямых де­нежных пожертвованиях, так и в аги­тации за сбор средств среди влиятель­ных московских и петербургских зна­комых поэта.

К знаменательной дате открытия памятника Н.М.Карамзину в Симбирске Языковым были написаны "Стихи на объявление памятника ис­ториографу Н. М. Карамзину".

"Стихи на объявление памятника ис­ториографу Н. М. Карамзину".

Он памятник себе воздвиг чудесный, вечный,

Достойный праведных похвал,

И краше, чем кумир иль столб каменосечный,

И тверже, чем литой металл!

Тот славный памятник, отчизну украшая,

О том потомству говорит

И будет говорить, покуда Русь святая

Самой себе не изменит!

Покуда внятны ей родимые преданья

Давно скончавшихся веков

Про светлые дела, про лютые страданья,

Про жизнь и веру праотцов;

Покуда наш язык, могучий и прекрасный,

Их вещий, их заветный глас,

Певучий и живой, звучит нам сладкогласно,

И есть отечество у нас!

            Так в последние месяцы жизни, узнав об открытии в родном городе обще­ственной библиотеки в честь Карамзи­на, Языков пригласил русских писате­лей жертвовать "в нее свои сочине­ния". Он предназначил для этих целей и свое богатейшее собрание книг, худо­жественных и научных журналов.

В марте 1838 года в Симбирск при­ехал Петр Васильевич Киреевский, что­бы забрать уже полулежачего, почти недвижимого друга в Москву, Поездка предстояла нелегкой. Еще не очисти­лись ото льда реки, погода стояла переменчивая, ненадежная. Ровно в неделю успе­ли они совершить весь путь из Симбир­ска в Москву.

Первая же консультация знакомого врача Иноземцева доказала, что Языкову необходимо серьезное ле­чение за границей. Вряд ли Николай Михайлович предполагал, что очеред­ная чужбина его продлится так долго.

Петр Вяземский встретился с Языковым в 1838 году в небольшом немецком городке Ганау: "Я знал его в Москве полным, румяным, что назы­вается кровь с молоком. Тут ужаснул­ся я перемене, которую нашел... с тру­дом передвигал он ноги, с трудом пе­реводил дыхание. Тело изнемогало под бременем страданий, но духом он был покоен и бодр, хотя скучал".

В 1843 году, возвратившись в Рос­сию, Языков украсил свой рабочий кабинет в Москве видами села Языково. Несколько последних лет он будет мечтать о поездке на родину. Между тем врачи запрещали поэту длительные поездки. А он хра­нил в своем сердце надежду на свида­ние — с Волгой, родными языковски­ми прудами; и перелесками...

Ты будь неутомим! Когда на Русь святую,

Когда в чужбине я свою

Неугомонную тоску перетоскую

И чашу горькую допью,

В Симбирск я возвращусь, в мое уединенье,

В покой родимого гнезда,

На благодатное, привольное сиденье...

"Графу В.Соллогубу", 1839

Но возвратиться в Симбирск было не суждено. 7 января 1847 года Язы­кова не стало. Поэт писал Петр Вя­земский о Языкове: «В нем угасла последняя звезда Пушкинского созвездия, с ним навсегда умолкли отголоски пушкинс­кой лиры». Но Вяземский был не прав. Пушкинское созвездие и сегодня одно из самых ярких на поэтическом не­босклоне. И звезда Языкова не тускне­ет, она на своем месте.

В настоящее время Дом Языковых стал областным литературным музеем. На втором этаже дома-особняка размещена экс­позиция музея, отражающая литера­турную жизнь края первой половины XIX в., приезд А. С. Пушкина, его пре­бывание в Симбирске, встречу с сим­бирскими друзьями и знакомыми. Залы первого этажа используются как выставочные, где представляются экспозиции, посвященные жизни и деятельности писателей XIX—XX вв., и художественные выставки. Язы­ковский дом, как и прежде, — один из центров культурной и общественной жизни города.

Литература:

1.   Хрестоматия по литературному краеведению «Край прелестный – это ты…», авт.-сост.                   

      В.Н.Янушевский, Ульяновск: Корпорация технологий продвижения, 2000

2.  Литературное краеведение «Родное слово» (фольклор, язык, литература), авт.-сост. В.Н.Янушевский, Ульяновск: Корпорация технологий продвижения, 2001